Недвижимость Сибири, 27 июня 1996 г., № 24 (123), с. 4

Жилищные условия городского

населения Новосибирской области

Микроперепись 1994 года

Сплошные переписи населения проводятся через 10 лет. За такой период многие данные устаревают, и чтобы обновить их, организуются выборочные переписи, хотя и дающие менее надежные результаты, но зато и требующие гораздо меньше затрат (у нас они получили название «микропереписи населения»). Первый опыт микропереписи в 1984 г. оказался неудачным, и ее результаты даже не публиковались. Вновь его повторили уже в 1994 г., учтя прежние ошибки. Итоги этой микропереписи были опубликованы в прошлом году.

Микроперепись населения 1994 г. охватывала 5% населения России. В сравнении с прежними переписями ее методология гораздо ближе к принятой в мировой статистике. Самое главное нововведение состоит в том, что «статистической единицей» стала не семья, а домохозяйство: «социально-бытовая ячейка общества, объединяющая людей отношениями, возникающими в процессе их совместного проживания, ведения домашнего хозяйства и т.д., оно может состоять из одного самостоятельно живущего человека или нескольких лиц, как связанных, так и не связанных отношениями родства (или же и тех и других), которые полностью или частично вносят свою долю в бюджет домохозяйства».

Семья или домохозяйство?

В наших нынешних условиях понятие «домохозяйство» практически совпадает с объединением понятий «семья» и «одиночка», использовавшихся у нас раньше в официальной демографической статистике и в переписях населения. Казалось бы, новация чисто формальная — объединили две категории в одну. Но была и третья: «члены семей, проживающие отдельно от семьи», т.е. те, кто живут в отрыве от семьи, пусть и довольно долго, но все же временно, и в конце концов к ней вернутся. И провести четкое различие между ними и «полноценными» одиночками на практике оказалось невозможным, что искажало подлинную картину: исследования новосибирского социолога В.С.Тапилиной показало, что в Новосибирске при переписи населения 1989 г. 40% одиночек было отнесено к этим самым «членам семей, проживающих отдельно от семьи».

По-видимому, в других городах и весях эта величина отличалась от новосибирской ненамного: ведь инструкция к переписи и переписной лист были одни и те же для всей страны. Вследствие этого число «практически каждых семей» (а одиночка — это, по сути, «семья» из одного человека), от которого отталкивались расчеты к приснопамятной программе «Жилье-2000», оказалось заниженным: «неучтенные» одиночки должны были бы увеличить его почти на 8%.

Так что на рубеже тысячелетий партия бы с удивлением увидела, что успешное выполненная (допустим) программа «Жилье-2000» так и не позволила ликвидировать абсолютный дефицит жилья — позорное для развитой страны явление, когда жилищ — квартир и индивидуальных домов — в стране меньше, чем семей, вкупе с одиночками. К этому нужно добавить, что потребность в квартирах на 2000 г. рассчитывалась также и без учета того, что заметная часть семей — около 12-15% — объединена не желанием жить вместе, а невозможностью получить жилье, чтобы разделиться: так, в 1989 г. в нашем городе 3,8% семей включало две и более полных супружеских пары. В Новосибирске в 2000 г., согласно программе «Жилье — 2000», на 1000 чел. населения должно было бы приходиться 335 квартир (с индивидуальными домами), а только учет «упущенных» переписью одиночек, не говоря уже о желающих разделиться семьях, дает потребность в 347 квартир на 1000 чел.

Из-за занижения числа одиночек итоги переписи 1989 г. искажали также семейную структуру населения, а значит, нельзя было правильно определить, какой должна быть структура жилищного фонда по типам («комнатности») квартир. Так что наряду с абсолютным дефицитом жилья сохранился бы (а может, даже усугубился) и структурный — несоответствие структуры жилищного фонда семейному, т.е. недостаток квартир одних типов при избытке других.

Правда, здесь дело не в исходных данных: каково соотношение квартир разных типов в строящихся домах, определялось у нас вовсе не потребностями, а технологическими соображениями, проще говоря, удобства строительных организаций и производителей конструкций для типовых домов. Поэтому структура жилищного фонда, которую формировало типовое строительство, не соответствует не только «истинной» семейной структуре населения, но и той, которую показывали переписи: доля двухкомнатных квартир гораздо выше, чем удельный вес тех, кому они «положены» (по каким норма не считай), а однокомнатных и особенно больших, с четырьмя и более комнатами, ниже.

Но вернемся к микропереписи

Введение в качестве «статистической единицы» домохозяйства автоматически ликвидировало задачу разделения одиночек и «не одиночек» и все связанные с этим проблемы. Это, конечно, не значит, что в состав домохозяйств попадают поголовно все жители страны — есть еще «институциональное население», т.е. лица, живущие вне домохозяйств. Но они четко идентифицируются: это, к примеру, дети в детдомах и интернатах, живущие в домах престарелых и инвалидов, иногородние студенты, военнослужащие срочной службы и т.п., т.е. действительно те, кому не нужна отдельная квартира (конечно, в их нынешнем качестве, ведь перепись — это «моментальная фотография»).

Переписные листы микропереписи 1994 г., как и последней сплошной переписи 1989 г., содержат большой круг вопросов, касающихся жилищных условий. Именно этому ее аспекту и посвящена, собственно, данная статья, все предшествующее — лишь затянувшееся введение. Публикация итогов микропереписи сопровождается осторожной оговоркой, что они не распространяются на все население (напомню, что во всех областях, районах, городах она охватывала 5% населения). Но можно взять на себя смелость и распространить — данные микропереписи внушают доверие, хорошо согласуясь со многими другими.

К сожалению, в отличие от переписи 1989 г., при обработке материалов микропереписи отдельно сводные данные по Новосибирску не рассчитывались — только по всем городским поселениям Новосибирской области (городам и поселкам городского типа). Конечно, было бы интересней рассмотреть положение в Новосибирске, а также сравнить, что изменилось за 5 лет, прошедших после переписи 1989 г. Но утешает то, что данные по всему городскому населению области отклоняются от данных по самому областному центру не очень сильно, поскольку ему и принадлежит основной вклад в них: около 70% горожан нашей области — жители Новосибирска.

Информацию, имеющую касательство к жилищной проблеме, дают не только сведения, непосредственно характеризующие жилищные условия, но и — как ясно из сказанного — часть чисто демографических. С них и начнем.

Среднее домохозяйство

Согласно результатам микропереписи населения 1994 г., средний размер домохозяйства в городских поселениях Новосибирской области — 2,85 человека, т.е. на 1000 чел. населения — 351 домохозяйство. Это дает минимальный уровень потребности в жилье: 351 жилище на 1000 чел. Как видно, эта величина почти совпадает с приводившейся выше оценкой, для получения которой требовались специальные исследования. Фактически же сейчас, по расчету на основе данных Новосибирского облкомстата, на 1000 жителей Новосибирска (по всем городским поселениям области расчет не делался) приходится менее 319 жилищ.

Комментарии тут вряд ли нужны, следует разве что напомнить, что и достижение уровня обеспеченности в 351 жилище на 1000 чел. абсолютный дефицит жилья не устранит из-за разделения семей. О доле семей, таковыми на деле не являющимися, а представляющими собой механическое объединение родственников (т.е. стремящихся разделиться), из материалов микропереписи узнать нельзя — такая задача перед ней и не ставилась. Но основанные на различных данных оценки этой доли показывают, что абсолютный дефицит жилья исчезнет лишь при обеспеченности жильем на уровне 392 жилища на 1000 чел. населения.

Семейная структура населения

Следующая чисто демографическая информация, связанная с «квартирным вопросом» — семейная структура населения. Результаты микропереписи говорят, что среди городских домохозяйств нашей области 16,7% состоят из одного человека, 27,6% — из двух, 23,5% — из трех, 21,5% — из четырех и 10,7% — из пяти и более. И если средний размер домохозяйства позволяет определить уровень потребности в жилье (точнее, его нижнюю границу), то состав домохозяйств — структуру потребности, т.е. показывает, какова должна быть доля квартир разной комнатности, чтобы не было структурного дефицита жилья.

Однако тут есть сложности. С жилищами все понятно: нормальный уровень обеспеченности ими — одна квартира или индивидуальный дом на человека. А какова нормальная обеспеченность комнатами? Советская власть полагала, что это — когда комнат в квартире на одну меньше, чем количество человек в семье, а у одиночки — однокомнатная квартира («K=N–1»). Социологическое исследование, проведенное в 1990 г., показало, что большинство новосибирцев считает, что нормально — это по комнате на человека («K=N»). А разработанный ООН международный стандарт минимальных жилищных условий — что по комнате на человека плюс еще одна («K=N+1»).

Кроме того, вспомним о семьях, которых объединяет (в одном жилище) дефицит жилья. Из-за них микроперепись показывает семейную структуру, которая деформирована этим дефицитом. А ориентироваться надо на «истинную», но скрытую от глаз статистики.

Еще больше запутал все рынок. С жилищами, опять же, все осталось почти по-прежнему: домохозяйства, у которых их несколько, составляют в процентном отношении ничтожную долю. А вот с комнатами ... С одной стороны, богатые покупают или строят жилье, в котором комнат больше, чем по самым вольготным нормам, с другой, те, кто еле-еле наскреб на квартиру, приобретают такие, которые не отвечают даже убогой норме времен социализма. Так что каких квартир сколько строить, теперь семейная структура населения не подскажет.

На рис. 1 показана семейная структура городского населения Новосибирской области согласно данным микропереписи и оценка «истинной» (с учетом разделения семей), полученная на основе расчетов по различным данным. Какой должна быть «нормальная» структура жилищного фонда, предоставляю судить читателю: в зависимости от того, какую «формулу заселения квартир» он считает социально приемлемой. Получить же эту структуру из семейной очень просто. При формуле K=N–1 доля однокомнатных жилищ равна сумме удельных весов одиночек и семей из двух человек, двухкомнатных — удельному весу семей из трех человек и т.д. При формуле K=N доля жилищ с тем или иным числом комнат совпадает с долей домохозяйств с таким же числом человек; но поскольку последняя градация жилищ — с 4 и более комнатами, их доля равна сумме удельных весов семей из 4 человек и из более 4 человек («> 4 чел.» на рисунке). И так далее для формулы K=N+1 и любых других.

Для сравнения на этом же рисунке дана фактическая структура жилищного фонда городских поселений нашей области. Она получена на основе данных микропереписи, а как, и в чем ее особенности, будет сказано позже, когда пойдет речь об обеспеченности комнатами.

(Продолжение следует)

Константин Глущенко

Недвижимость Сибири, 4 июля 1996 г., № 25 (124), с. 4

Жилищные условия городского населения

Новосибирской области

(Продолжение, начало в № 24)

Отдельное жилье

На рис. 2 показано распределение городских домохозяйств Новосибирской области по типам занимаемых жилых помещений. Как видно, отдельное жилье имеет 88,4% домохозяйств, т.е. примерно у каждого девятого его нет. Но здесь есть один нюанс, связанный с такой категорией как «часть индивидуального дома. Некоторые дома действительно разгорожены на части с отдельными входами. Это, по сути, уже не односемейные, а «сблокированные», как их называют на Западе, причисляя сюда дома, вмещающие от 2 до 4 жилищ (больше — это уже считается многоквартирным домом). Но нередко часть дома — это одна или несколько комнат в доме с одним входом и общей кухней, т.е. та же «коммуналка».

Однако микроперепись населения 1994 г. (как и сплошная перепись 1989 г., с которой началось включение в переписные листы информации о жилищных условиях) не разделяет категорию «часть индивидуального дома» по изолированности, так что нельзя сказать, какую долю среди них составляют действительно отдельные жилища. Если принять, что все «части индивидуальных домов» подобны «коммуналкам», то в отдельном жилье в нашей области проживает 85,9% городских домохозяйств, а не имеет его каждое седьмое. Истина же лежит где-то в промежутке: 11,6-14,1% не имеющих отдельного жилья домохозяйств.

Картину, характеризующую жилищные условия во всех городских поселения Новосибирской области, как говорилось, можно отнести и к областному центру (поскольку он дает наибольший вклад в средние цифры: около 70% городских жителей области живет в нем). Но все же она получится несколько приукрашенной за счет того, что в мелких городах и поселках городского типа доля проживающих в коммунальных квартирах и общежитиях ниже, чем в Новосибирске, а в индивидуальных домах — выше. Так что в нашем городе не имеет отдельного жилья, скорее всего, где-то около 15% домохозяйств.

Все же можно попробовать оценить абсолютный дефицит жилья в Новосибирске, исходя из данных по городскому населению области и сравнить оценку потребности в жилищах с той, которая была получена (в опубликованной в прошлом номере части статьи) из среднего размера домохозяйства. Сейчас, как было сказано, на 1000 новосибирцев приходится 319 жилищ (квартир и индивидуальных домов). Раз они позволяют обеспечить отдельным жильем только 88,4% домохозяйств, значит, для 100% нужно 361 жилище на 1000 чел. Это выше оценки, исходившей из среднего размера домохозяйства — 351 жилище на 1000 чел. Из-за чего расхождение, ясно: в исходное число жилищ вошли и «коммуналки», а их нужно не заменять новыми жилищами (как, например, места в общежитиях), а дополнять.

Допустим, что в каждой «коммуналке» живет по два домохозяйства. Тогда новое жилье нужно лишь половине живущих в «коммуналках» домохозяйств. Если они передут в него, то для оставшей половины квартира из коммунальной превратится в отдельную. Стало быть, жилищ в городе — 91% от потребности (88,4% + 5,2%/2). Учтя это, получаем, что на 1000 чел. населения должно приходиться 351 жилище. Теперь оценки даже не сблизились, а совпали.

Можно бы радоваться, но вспомним, что, во-первых, обе оценки получены в среднем по всем городским поселениям области — а в крупных городах и средний размер домохозяйств меньше, и доля имеющих отдельное жилье ниже. Так что оценки, полученные разными способами, хотя и совпадают, но и та, и другая несколько занижены. Во-вторых — и это гораздо существеннее — не учтено, что довольно заметная часть семей желала бы разделиться. Если взять во внимание и их, то обе оценки (опять же, почти совпадая), дадут гораздо большую величину потребности — не менее 392 жилищ на 1000 чел. населения.

(Продолжение следует)

Константин Глущенко

Недвижимость Сибири, 11 июля 1996 г., № 26 (125), с. 4

Жилищные условия городского населения

Новосибирской области

(Окончание. Начало в №№ 24, 25)

Обеспеченность площадью жилья

По данным микропереписи населения 1994 г., в городских поселениях нашей области на одного члена домохозяйства приходится 10,3 кв.м жилой площади и 15,3 кв.м общей (отсюда, кстати следует, что жилая площадь в среднем составляет 67,3% общей — примерно две трети). Казалось бы, можно считать, что положение относительно благополучно: хотя норма обеспеченности общей площадью (18 кв.м) пока еще не достигнута, санитарная норма жилой площади (9 кв.м на человека) даже превышена. Однако за средними цифрами скрывается значительная дифференциация по уровню обеспеченности площадью жилья.

На рис. 3 показана группировка городских домохозяйств Новосибирской области (без учета снимающих жилье) по размеру занимаемой ими жилой площади (в расчете на 1 члена домохозяйства), а на рис. 4 — общей. Из рис. 3 видно, что у 29,7% домохозяйств — почти у трети — жилищные условия не соответствуют даже санитарной норме. А «социальной норме» общей площади в 18 кв.м на человека, как следует из рис. 4, не отвечают жилищные условия более половины домохозяйств: у 55,3% из них на человека приходится менее 17 кв.м. При этом уместно вспомнить, что санитарная норма в 9 кв.м жилой площади была установлена еще в 1922 г. и основывается на представлениях теоретической гигиены XIX века, исходивших из физиологических потребностей человека (25 куб.м воздуха).

Цивилизованный мир от такого биологического подхода отошел давным-давно, неведомо ему и деление площади жилья на общую и жилую. Упоминавшийся в первой части статьи международный стандарт минимальных жилищных условий, разработанный ООН, определяет, что на одного жильца должно приходится не менее 30 кв.м общей площади; в начале 50-х годов установленная им норма составляла 20 кв.м. Наша статистика градацию, позволяющую сопоставить отечественную обеспеченность площадью жилья с цивилизованными стандартами, даже не предусматривает: последняя из них — это «20 кв.м и более». Можно лишь сказать (рис. 4), что более трети городских домохозяйств Новосибирской области (36,1%) все же имеют жилищные условия, которые без малого полвека назад считались в мире нормальными. Но можно пойти другим путем: при нашем среднем соотношении между общей и жилой площадью 30-и кв.м общей площадью соответствует 20 кв.м жилой, так что нормальные по мировым меркам условия имеет десятая часть (9,7%) городских домохозяйств области.

Обеспеченность комнатами

О потребности в жилищах разной «комнатности» говорилось в первой части статьи (в № 24), где шла речь о семейной структуре населения. Здесь же рассмотрим, какова фактическая обеспеченность комнатами. Информацию микропереписи об этом обобщает таблица, в которой показано, какова доля домохозяйств того или иного размера (по отношению к общему числу домохозяйств), занимающих определенное число комнат.

Первый столбец таблицы, в котором просуммированы домохозяйства всех размеров, определяет удельный вес жилищ с тем или иным числом комнат, т.е. структуру жилищного фонда (полученная таким образом структура и была изображена на рис. 1 в первой части статьи). Но — приближенно. Дело в том, что в расчет приняты домохозяйства, живущие не только в отдельных квартирах, индивидуальных домах и их частях, но также в «коммуналках» и общежитиях; не учтены лишь снимающие жилье. Поэтому «жилищем» здесь условно выступает также часть коммунальной квартиры и комната (или несколько) в общежитиях, занятые одним домохозяйством. Из-за этого доля больших жилищ (с 3-4 комнатами) несколько занижена, а доля маленьких (главным образом, однокомнатных) — завышена.

В первой строке таблицы просуммированы домохозяйства, занимающие любое число комнат. Поэтому она отражает долю домохозяйств того или иного размера, т.е. семейную структуру населения. Она близка к той, которая была представлена на рис. 1, но имеет незначительные отличия: они связаны с тем, что не все охваченные переписью домохозяйства дали ответы на вопросы о жилищных условиях.

В среднем в городских поселениях Новосибирской области на одного члена домохозяйства приходится 0,74 комнаты — три комнаты на каждые четыре человека. Причем есть и случаи, когда в одной комнате живет несколько домохозяйств: таких 0,3%. В основном это одиночки, живущие в общежитиях (иногородние студенты не учитывались, поскольку их к постоянному населению не относят), но не только: нули в таблице означают лишь, что таков результат округления (т.е. соответствующее число меньше 0,05%), «настоящий» же нуль — это прочерк.

Однако дальше удобнее перейти от единой таблицы к двум представлениям данных: во-первых, показывающему, какая часть домохозяйств данного размера занимает то или иное число комнат (рис. 5) и, во-вторых, показывающему, какая часть жилищ с данным числом комнат занята домохозяйствами различного размера (рис. 6). Оценка того, насколько нынешнее положение отвечает представлениям о нормальных жилищных условиях, зависит от эталона «нормальности»: советской нормы K=N–1 (K=N для одиночек), где K — количество комнат, N — размер домохозяйства, предпочитаемой новосибирцами K=N или нормы ООНовского стандарта K=N+1.

Сравним хотя бы с действующей по-прежнему (для очередников) нормой K=N–1. Из таблицы следует, что ниже этой нормы обеспечена четверть городских домохозяйств Новосибирской области — 24,4%, на уровне нормы — 41,8%, выше нормы — треть: 33,8%. А рис. 5 говорит, что число комнат ниже нормы (т.е. часть комнаты) имеет 1,7% одиночек, 61,8% — на уровне нормы и 36,5% — выше. Среди семей из 2 человек 31,4% имеет нормативную обеспеченность (т.е. одну комнату), а 68,6% — выше; 20,5% семей из 3 человек обеспечено ниже нормы, 47% по норме и 32,5% выше нормы. Почти половина семей из 4 человек (49,3%) имеет меньше комнат, чем положено по норме, 45,5% обеспечено по норме и 5,2% выше нормы; а среди семей, состоящих из 5 и более человек, лишь у 15,5% обеспеченность комнатами соответствует норме, у остальных 84,5% она ниже.

Если исходить из той же нормы, то «перенаселено» 24,4% жилищ. Как следует из рис. 6, это 28,7% из одной комнаты, 27,8% из двух и 17,8% из трех. Заселено точно по норме 41,8% жилищ: 71,3% из одной комнаты, 27,6% из двух, 36% из трех и 38,8% из четырех. «Недозаселено» 33,8%, в том числе из двух комнат — 44,6%, из трех — 46,2%, из четырех — 61,8%.

Аналогично можно сделать сравнение с другими нормами заселения квартир. Скажу лишь, что если исходить из принципа «комната на человека» то ему не отвечают жилищные условия 56% домохозяйств (а значит, такова же доля перенаселенных жилищ), точно соответствует у 32,5%, более одной комнаты на человека — у 11,5%. Ниже международного стандарта K=N+1 обеспеченность комнатами у 88,5% городских домохозяйств Новосибирской области. Но все же у 9,8% — на уровне этого стандарта, а у 1,7% — даже выше.

Константин Глущенко

Группировка городских домохозяйств Новосибирской области по размеру и числу занимаемых ими комнат (в % к общему числу домохозяйств)
Занимают	Все домохозяйства	в том числе состоящие из
		1 чел.	2 чел.	3 чел.	4 чел.	5 и более
Все жилища	100	16,4	27,4	24,6	21,7	9,9
Часть комнаты	0,3	0,3	0	0	0	–
1 комнату	26,4	10,2	8,6	5,0	2,1	0,5
2 комнаты	41,9	4,8	13,9	11,6	8,6	3,0
3 комнаты	27,5	1,0	4,4	7,3	9,9	4,9
4 комнаты и более	3,9	0,1	0,5	0,7	1,1	1,5